У них оставался последний кусок хлеба, и Иисус разделил его. Каждому досталось по крохе, но учитель благословил хлеб, и они насытились. После чего, прислонившись друг к другу, все погрузились в сон.

Ночью все спит и, расслабившись, растет во сне, даже камни и души. Когда спутники Иисуса проснулись утром, души их раскинулись ветвями, охватив всю плоть и наполнив ее уверенностью и радостью.

Они вышли еще до рассвета. Воздух был прохладен. На осеннем небе собирались тучи. Последние стаи журавлей тянулись с севера к югу. Ученики беззаботно шагали по дороге: небеса соединились с землей в их сердцах, и даже мельчайшая пылинка сияла для них, словно напоенная духом Господа.

Иисус шел впереди один. Мысль его скользила по воле Божьей. Он понимал, что мосты сожжены и ему не удастся повернуть назад. Судьба вела его вперед, и он слепо следовал за ней. Да исполнится воля Господа… Его судьба? И вдруг он снова услышал за спиной таинственные шаги, которые беспощадно преследовали его уже столько времени. Он напряг слух и прислушался. Поступь была тяжелой и решительной. Но вот шаги обогнали его и донеслись спереди, они вели его… «Так лучше, — подумал он, — лучше. Теперь я никогда уже не собьюсь с пути…» И возликовав, он пошел быстрее. Шаги перед ним ускорились, он поспешил за ними.

— Вперед! Вперед! — шептал он своему невидимому проводнику и бежал, перепрыгивая через ямы и камни. И вдруг у него вырвался крик. Страшная боль пронзила его руки и ноги, словно в них впились гвозди. Он рухнул на камень, холодный пот крупными каплями выступил на его челе. Голова кружилась. Земля уплывала, Иисус вдруг увидел перед собой темный бушующий океан. Он был пустынен, лишь крохотная красная лодочка отважно бороздила его поверхность, паруса ее раздувались и чуть не лопались от ветра… Иисус вглядывался в нее все внимательнее, и наконец улыбка раздвинула его губы.

— Это сердце мое… — прошептал он, — мое сердце…

Боль постепенно отступала, в голове прояснилось, и подошедшие ученики застали его уже спокойно сидящим на камне и улыбающимся.

— Вперед, друзья, быстрее! — промолвил он и поднялся.

ГЛАВА 21

Святая суббота, она — словно пухлый младенец, резвящийся на коленях Господа. Вместе с ним все отдыхает от трудов своих: земля, вода и человек. Человек одевается, приукрашивается и отправляется в синагогу, чтобы увидеть, как раввин развернет святой свиток с Законом Божьим, записанным красными и черными буквами, чтобы услышать и внять каждому слову, каждой букве, раскрывающим волю Господа.

Была суббота. Правоверные выходили из синагоги Назарета. Перед их взором все еще стояли видения, которые рисовал в их воображении старый раввин Симеон, и видения эти были такими яркими, что люди шли, спотыкаясь, различая реального мира. Они разбредались по городской площади и, медленно прогуливаясь под высокими финиковыми пальмами, восстанавливали душевное равновесие.

Сегодня раввин вытащил один из свитков Писания наугад. Это оказалась Книга пророка Наума. Вслепую Симеон ткнул пальцем и попал на такой текст: «Вот, на горах — столпы благовестника, возвещающего мир…»

Раввин прочел эти слова один раз, другой — испарина выступила на его лбу.

— Это Мессия! — возопил Симеон. — Он идет! Оглянитесь! Всмотритесь в себя! Повсюду знаки его приближения. Крик рвется из наших душ: «Довольно!..» А в миру? Взгляните! Сатана воссел на престол Вселенной. В одной руке он держит прогнившую плоть человеческую, в другой — продажную душу. Пришло время, о котором пророчествовали пророки, а устами пророков глаголил сам Господь. Откройте Писание. Что там сказано? «Когда Израиль низвергнется с престола своего и святая земля будет попрана пятою неверных, наступит конец света!» И дальше в Писании сказано: «И последний царь будет беспутным, безбожным и беззаконным, и семя его будет недостойным. И венец соскользнет с головы Израиля». Пришел беспутный и безбожный царь Ирод Антипатр. Я видел его собственными глазами, когда он приглашал меня в Иерихон лечить его. Я взял все свои тайные травы и отправился. И с тех пор я перестал есть мясо, ибо видел его гниющую плоть, перестал пить вино, ибо видел кровь его, кишащую червями. Тридцать лет смрад, исходивший от его тела, стоит в моих ноздрях… Он умер, и труп его сгнил. Пришли его недостойные сыновья — мелкое отродье. И царский венец обесчещен… Свершились пророчества! Близится конец света! Над Иорданом гремит голос: «Он идет!» Этот голос откликается в наших душах: «Он идет!» Я сегодня открыл Писание и увидел слова: «Он идет!» Я стар, взор мой мутнеет, выпали зубы, и конечности ослабли. И я ликую! Я ликую, ибо со мной обет Господа. «Симеон, — сказал Он, — ты умрешь не раньше, чем увидишь Мессию». А стало быть, чем ближе я подхожу к смерти, тем ближе к нам Мессия. Мужайтесь, дети мои. Нет рабства, нет сатаны, нет римлян, есть лишь Мессия, и он грядет! Мужчины, беритесь за оружие, ибо это война! Женщины, возжигайте лампады, близок жених! Мы не знаем часа его прихода — может, он прибудет сегодня, может — завтра. Бдите! Я слышу уже шорох камней, осыпающихся с гор под его ногами. Он идет! Выходите навстречу — может, вам доведется встретить его!

Люди выходили из синагоги и растекались под финиковыми пальмами. Раввин говорил слишком сумбурно, и его слушатели теперь пытались поскорей позабыть его речи, чтобы утихло бушующее пламя в их сердцах и они могли бы вновь обратиться к насущным заботам. Но пока они прогуливались, нетерпеливо ожидая полудня, когда они смогут вернуться в свои дома и за разговорами, спорами и трапезой позабыть окончательно о пророческих словах, — глядите-ка! Откуда ни возьмись, появился сын Марии, босой, в рваной одежде, с лицом, пылающим как зарница. За ним робко жались четверо учеников, замыкал шествие угрюмый Иуда — глаза его потемнели от усталости.

Земляки недоуменно взирали на них — что это за явление? И разве это не сын Марии впереди?

— Посмотрите, как он идет. Раскинул руки и машет ими, как крыльями. Господь помутил его рассудок, и он пытается теперь взлететь.

— Смотрите: влез на камень, собирается говорить.

— Пошли повеселимся!

Иисус действительно взошел на камень в центре площади. Вокруг собирался народ, довольный предстоящим развлечением. Вот теперь им удастся забыть суровые слова раввина. «Война, — сказал он. — Бодрствуйте: он грядет!» Сколько лет уже Симеон талдычил им одно и то же, их уже тошнило от его слов. Слава Тебе, Господи, теперь сын Марии отвлечет их.

Иисус взмахнул руками, призывая всех собраться, и площадь стала заполняться ермолками, бородами и полосатыми хитонами. Кто жевал финики, кто семечки, богобоязненные перебирали длинные четки, каждый узелок которых содержал речение из Святого Писания.

Глаза Иисуса вспыхнули. В сердце его не было страха, несмотря на такое людское море.

— Раскройте свои уши, — воскликнул он, — раскройте свои сердца, дабы услышать, что я скажу. Исайя возопил: «Дух Господа Бога на Мне, ибо Господь помазал меня благовествовать нищим, послал Меня исцелять сокрушенных сердцем, проповедовать пленным освобождение и узникам — открытие темницы». Пришел пророческий день, братья! Господь Израиля прислал меня благовестником. Он вложил Свои слова мне в губы в пустыне за Иорданом, и я пришел. Он доверил мне великую тайну. Я взял ее и пересек горы и долины — разве не слышали вы моей поступи? Я стремился сюда — в родное селенье, чтобы вам первым принести радостную весть. Какую весть? Настало Царствие Божие!

— Туманно ты говоришь, сын плотника, — закричал горбатый старик, потрясая четками, — туманно и легковесно. «Царствие Божие», «справедливость», «свобода». Довольно! Сделай чудо, и мы поверим тебе. А иначе — заткнись!

— Все есть чудо, старик, — ответил Иисус. — Какие тебе еще нужны чудеса? Взгляни под ноги: даже у мельчайшей травинки есть свой ангел-хранитель, который помогает ей расти. Взгляни вверх: что за чудо звездное небо! А если ты закроешь свои глаза, старик, то увидишь — какое чудо мир внутри нас! Какое звездное небо в наших сердцах!